![[+] увеличить обложку](imgs/books/2155.jpg)
[+] увеличить обложку
|
|
Вайцеховская Елена
Эта книга посвящена выдающимся тренерам по фигурному катанию Игорю Борисовичу и Тамаре Николаевне Москвиным, которые вывели на мировые ледовые арены несколько поколений чемпионов — Людмилу Белоусову и Олега Протопопова, Игоря Бобрина, Юрия Овчинникова, Елену Валову и Олега Васильева, Ларису Селезневу и Олега Макарова, Наталью Мишкутенок и Артура Дмитриева, Елену Бережную и Антона Сихарулидзе, Юко Кавагути и Александра Смирнова. В основу повествования о профессиональной судьбе и частной жизни творческого тандема Москвиных легли многолетние личные беседы автора — заслуженного мастера спорта, олимпийской чемпионки и обозревателя газеты «Спорт-Экспресс» — с тренерами, их родными, учениками и коллегами.
Серия: Амфора-Спорт
Жанр: Биография
Дата издания: 01.2011
Формат: 84х108 1/32
Вид: Твердый переплет
Издательство: Амфора
С Тамарой Москвиной я познакомилась в 1991-м. Меня – журналистку, впервые приехавшую на соревнования по фигурному катанию — подвел к тренеру давний знакомый фигурист со словами: «Прошу любить и жаловать».
Тамара Николаевна окинула меня мгновенным оценивающим взглядом и довольно жестко сказала:
— Любить не обещаю. Жаловать придется.
Я потом еще долго ее побаивалась. Ибо почти каждая наша встреча начиналась той или иной, но неизменно суровой фразой тренера:
— Это вы пишете о том, что я постоянно работаю за границей? Я могу вам прислать расписание своей работы, и вы убедитесь в том, что дома я нахожусь гораздо чаще.
Игорь Борисович Москвин представлялся мне полной противоположностью супруги. Каждый раз, когда я видела тренера на соревнованиях по фигурному катанию, в голове почему-то всплывал один и тот же дурацкий вопрос: «Интересно, можно ли с ним поссориться?»
В течение самого первого года своей журналистской работы я успела неплохо понять специфику человеческих отношений, процветающую в этом виде спорта: слишком приветливая улыбка одному спортсмену или тренеру — тебя тут же перестает замечать другой. Любая неосторожная или недостаточно четкая фраза в газетном репортаже — в ней мгновенно начинают искать несуществующий подтекст и, естественно, находят. И не дай бог наедине попить с кем-то кофе!!!
Пару раз обжегшись на «дружеских» отношениях и расхлебав последствия, я научилась существовать в этом виде спорта, как в скафандре — никому не доверяя и никого не впуская в душу. Мелкие конфликты случались на каждом шагу и стали для меня настолько привычной составляющей мира фигурного катания, что я очень быстро вообще перестала обращать на них внимание. Старалась, по крайней мере.
Но в этом мире был Москвин.
Элегантный, седой и строгий. С пронзительным и очень внимательным взглядом из-под роговых очков. Не очень разговорчивый, но при этом необычайно острый на язык. Надежный, как скала. Справедливый — иногда до обидного. Но сколь бы жесткими ни были его комментарии, они никогда не звучали унизительно для собеседника. Потому что всегда были честными.
Хотя главное заключалось не в этом. При всей кажущейся внешней суровости и неприступности тренера от него шло хорошо ощутимое внутреннее тепло, в ауре которого хотелось находиться постоянно. Это тепло в свою очередь рождало уверенность: рядом с таким человеком не обидят, не ударят в спину, не станут высмеивать твои слабости и ошибки, даже если ты сам нечаянно дал повод.
Пожалуй, наиболее исчерпывающе это сформулировала олимпийская чемпионка в танцах на льду Наташа Бестемьянова. С ней мы как-то разговорились о прежних, еще спортивных временах, когда Москвин тренировал Игоря Бобрина, а сама Наташа — еще не жена Бобрина, а главная его поклонница и друг — изредка захаживала на тренировки одиночников. Рассказывая о Москвине, она сказала:
— Перед Игорем Борисовичем не нужно играть и притворяться. Можно позволить себе совершенно обнажить душу — он никогда не уколет. Это такая редкость для фигурного катания...
Чем дольше на протяжении своей работы в спортивной журналистике я размышляла о личности Москвина, тем тверже убеждалась: для того, чтобы всерьез поссориться с тренером, нужно быть либо очень завистливым и склочным, либо крайне агрессивным человеком.
Для всех своих учеников и коллег Москвин всегда был Шефом. Собственно, большинство коллег (все питерские тренеры — так наверняка!) выросли именно из его бывших учеников. Из тех, кого он тренировал на льду, кому читал лекции в школе тренеров и институте физкультуры. Он умел учить как бы невзначай: что-то показывая, о чем-то рассказывая. При этом никогда не выпячивал свою тренерскую роль и не жаждал славы.
Вряд ли это происходило от чрезмерной скромности или от желания показаться таковым. Скорее, Москвин всегда представлял собой тот редкий тип специалиста, кому прежде всего интересен не сам результат, а процесс его достижения.
Впрочем, когда мы только познакомились с тренером в начале 1990-х, я не очень задумывалась о том, что именно отличает Москвина от его коллег. Но уже тогда поймала себя на мысли, что, появляясь на катке, первым делом начинаю искать на трибунах фигуру Игоря Борисовича, чтобы присесть рядышком и завести какой-нибудь разговор.
* * *
Одна из самых первых наших бесед случилась на чемпионате России 1992 года. Было это в Челябинске. Про Москвина я на тот момент знала немного: что он сначала катался сам, а потом тренировал свою жену Тамару и ее партнера Алексея Мишина. Еще позже у каждого из них, петербуржцев, появились свои ученики. Параллельно с практической работой все трое защитили диссертации, получили ученые степени, стали заслуженными тренерами СССР. При этом я ни разу ни от кого не слышала фамилию знаменитого тренерского семейного тандема во множественном числе. Всегда только по отдельности: Тамара Москвина, Игорь Москвин.
Возможно, это было связано с тем, что опыт совместной работы супругов на одном льду хоть и имел в те годы место, но оказался очень непродолжительным. Было это с 1980-го по 1983-й. У Тамары Николаевны тогда катались Елена Валова и Олег Васильев, у Игоря Борисовича — Лариса Селезнева и Олег Макаров. И на одной из тренировок произошел неприятный инцидент — партнеры подрались между собой.
Согласно неписанным правилам фигурного катания, приоритет на льду имеет тот, кто катается под музыку. Под музыку в тот момент катались спортсмены Москвина, и Макаров нечаянно зацепил и сбил с ног Лену Валову.
Подобные ситуации происходят на льду не так уж и редко. Но продолжение истории получилось нетривиальным: Васильев обругал Макарова и ударил по лицу. А тот дал сдачи. Да так, что сломал оппоненту челюсть в двух местах.
Закончилось все годичной дисциплинарной дисквалификацией для Макарова. И семейным конфликтом для Москвиных. По признанию самого Игоря Борисовича, с Тамарой они разбежались тогда в разные стороны, причем очень серьезно. И довольно много лет не работали на одном льду. На этом витке совершенно раздельных тренерских взаимоотношений и произошло мое знакомство с Москвиным.
На чемпионат России в Челябинск Тамара Москвина не приехала: обе ее пары — олимпийские чемпионы Наталья Мишкутенок и Артур Дмитриев и серебряные призеры Игр в Альбервиле Елена Бечке и Денис Петров — приняли решение закончить спортивную карьеру, перейти в профессиональный спорт, так что тренер, оставшись без учеников, была вынуждена переключиться на чисто менеджерские — в отношении тех же самых учеников — заботы.
Игоря же Борисовича я нашла на трибуне дворца спорта: днем раньше его фигуристы Марина Ельцова и Андрей Бушков стали чемпионами России, и теперь тренер с любопытством наблюдал за танцевальными парами. На мой вопрос: «Нравится?» — ответил не сразу.
— По-моему, многое в танцах — это прошедший этап. Я не хочу сказать, что второй сорт, но в какой-то мере вчерашний день. Интерпретация музыки через телодвижения, когда отсутствует техника конька, я уже не говорю о драматургии, это, на мой взгляд, примитивно.
О своих собственных фигуристах Москвин тогда сказал:
— Марина и Андрей — это, скорее, «экспортная» пара. У нас ее вряд ли сумеют оценить по достоинству. Наши судьи могут в лучшем случае сосчитать ошибки. Оценить же достоинства гораздо сложнее.
— Было бы странно не услышать от вас, тренера, упрека в адрес судей. В фигурном катании это, похоже, традиция, — сыронизировала я. Москвин же совершенно спокойно ответил:
— Это несчастье, а не традиция. Судья должен постоянно быть в форме, развиваться. А возможности такой нет. Практически никто из наших судей не знает языка, не может нормально общаться с иностранцами. Все они крайне консервативны. То, что они видят на льду, для них порой столь же непостижимо, как явления природы для первобытного человека. Да, они отдали моей паре первое место, но ведь больше некому было. Серьезный же турнир с двумя ошибками, которые допустили ребята, не выиграешь.
— Вы всегда ставите своим фигуристам цель выиграть?
— Вообще-то я максималист. Обозначать цель в плане результата в фигурном катании, сами понимаете, довольно бессмысленно. Но настрой на соревнования всегда должен быть очень серьезным, будь то первенство района или же Олимпийские игры. А вот у нас с Мариной и Андреем это пока не совсем получается: отказались от участия в чемпионате страны их основные соперники — Евгения Шишкова и Вадим Наумов, и ребята тут же расслабились и наделали ошибок.
Все это, конечно, легко объяснить: маловато опыта. В прошлом году у Марины с Андреем было всего три международных старта. За десять дней до первого из этих турниров Андрей поменял ботинки, не успел их как следует обкатать и во время короткой программы упал вместе с партнершей. Причем так, что на месяц вышел из строя. Правда, несколько месяцев спустя они с Мариной выиграли универсиаду, но там не было по-настоящему сильных соперников. Для того чтобы появился более серьезный результат, пару надо постоянно вывозить, показывать, приучать к ней иностранных судей.
— А как вы реагируете, когда судьи ставят ваших фигуристов явно не на то место, которое они заслужили?
— Не сплю, хочется выпить. Но я никогда не предъявлял претензий, как, впрочем, и никогда никого не просил «помочь». Считал, что доказывать собственную правоту надо работой и только работой. Видимо, ошибался.
— Сейчас вы считаете иначе?
— Да нет, не считаю. Слишком много во мне осталось от старого благородного спорта — «побеждает сильнейший», ну и так далее. Хотя я все чаще прихожу к тому, что вопросы победы надо решать комплексно. В парном катании было множество спортсменов, которые достигли высот именно благодаря комплексному воздействию, в том числе и работе с судьями. Хотя все это довольно противно, потому что используются любые методы.
Лучше всего из того разговора с Москвиным мне запомнились слова:
— Знаете, я много лет параллельно с фигурным катанием занимался парусом. Там тоже бывают ситуации, когда ты можешь спровоцировать соперника на нарушение правил, сделать так, что он будет дисквалифицирован. Но соперник знает, что ты можешь его «подловить», и сам, в свою очередь, старается поставить в такое же положение тебя. Это в какой-то мере игра. Нет грязи, постоянных склок, интриг. А в фигурном катании обстановка такая, что мужики, бывает, ломаются, не говоря уже о женщинах…
|
Новинки